- Постоянные экспозиции
- Петровская Кунсткамера, или Башня знаний
- Имперский зал: Многонародная Россия
- М.В. Ломоносов и Академия наук XVIII века
- Первая астрономическая обсерватория Академии наук
- Готторпский (Большой Академический) глобус
- История здания Кунсткамеры
- Северная Америка
- Латинская Америка
- Африка
- Индокитай
- Индия
- Япония
- Монголия
- Китай
- Корея
- Ближний и Средний Восток
- Временные выставки
- Виртуальные проекты
- Коллекции онлайн
- Заказ изображений
Мудрено сотворено. Русский женский костюм из собраний МАЭ РАН
12.03.2020 - 12.07.2020
Этнографический музеум Русского географического общества был создан в Санкт-Петербурге 25 апреля 1848 года «для хранения и умножения коллекций». Его работой руководили члены РГО К.М. Бэр и П.С. Савельев (1848−1851 гг.), В.М. Романович и Е.К. Огородников (1851-1858 гг.), Э.И. Эйхвальд (1858-1876 гг.) и А.В. Прохоров (с 1865 г.). Активное участие в работе музея принимали историк права Н. В. Калачов, возглавлявший Отделение этнографии в 1850-1860 годах и историк искусства В.В. Стасов. Разраставшееся собрание Этнографического музеума размещать было с каждым годом все труднее – не хватало места. Начиная с 1866 года коллекции стали передаваться в Музей антропологии и этнографии Академии наук. В 1891 году было решено весь Этнографический музеум РГО передать в МАЭ. Среди переданных собраний значительную долю составляли коллекции по русскому населению.
Уже в год основания Русского географического общества председатель отделения этнографии Николай Надеждин поставил задачу собирания именно русских этнографических коллекций.
"Если в географическом отношении «земля Русская» до сих пор считается слишком ещё мало обследованною и дознанною; то об этнографическом изучении "Русского человека" — сказать и это будет слишком много... кому же, как не самим нам, заниматься тем: кто мы и что мы?" — убеждал он в своей речи «Об этнографическом изучении народности русской».
Русскую коллекцию собрания РГО пополняли не только профессиональные этнографы и историки — фольклорист Фёдор Истомин, историк Владимир Ламанский, этнографы Герман Куликовский и Аполлон Неуступов, археолог Василий Прохоров, но и известный музыкальный критик Владимир Стасов, купец и фабрикант Пётр Гундобин, курский дворянин и ревнитель народного образования Елисей Жданов.
Каждый собиратель работал в "своём" регионе. Так, Герман Куликовский — в Олонецкой губернии, Елисей Жданов собирал коллекции в Курской губернии, Василий Прохоров привёз своё собрание из Ладожского уезда Санкт-Петербургской губернии. В 1891-м году все собранные ими предметы были переданы на хранение в Музей антропологии и этнографии. И впервые за 120 лет эти предметы покинули фонды МАЭ РАН и доступны для публики. Рассмотреть отдельные экспонаты, узнать их историю и понять их значение нам поможет куратор выставки, старший научный сотрудник отдела этнографии восточных славян и народов европейской части России Людмила Сергеевна Лаврентьева.
«За Окой сарафанов не носят». О чём присказка? О том, что русский женский костюм действительно имел четкое «зонирование». В северных губерниях женщины носили сарафаны, а в южных губерниях – понёвы. Сарафаны бывали разными – юбка с лямками или цельное платье без рукавов. У богатых невест в приданое входило до 30–50 сарафанов, и рассчитано это количество было на всю жизнь: красные сарафаны носили в молодости, пёстрые предназначались для среднего возраста, синие («синяки») – для пожилого.
К сарафану обычно надевали душегрейку (перо, коротёна), которая доходила до талии. В собрании МАЭ РАН из Этнографического музеума РГО есть и сарафаны, и значительное число душегрей, но на выставке мы представили только два «сарафанных комплекса».
Первый – с сарафаном из домотканого холста, выкрашенного синей краской, вероятно, из коллекции Василия Прохорова. Обратите внимание, как «свежо» и современно выглядит ткань, как богато украшен сарафан декоративной тесьмой и многочисленными пуговицами. Но нас как специалистов в этом предмете особенно интересуют так называемые «ложные рукава» – две узкие и длинные «трубочки», от плеча до подола, вшитые в плечевые швы. Кстати, это «монгольский след» в русском костюме. Такие же «ложные рукава» мы видим и на втором представленном комплексе женской одежды. Под верхнюю из белого сукна шубку мы поместили на манекен рубаху-долгорукавку с прошивками из кружева. Редкая вещь, носили ее, скорее всего, невесты в день свадьбы.
В южных губерниях России замужние женщины носили поверх рубахи поясную одежду – понёвы – клетчатые юбки из домотканой шерстяной или полушерстяной материи. По виду понёвы можно было определить, из какой губернии, уезда или селения происходит ее владелица, и надевать такую же понёву, какие носили в соседнем селе, считалось неприличным. Часто понёвы украшались вышивками и аппликациями из ткани, блестками, пуговицами. В некоторых уездах Рязанской губернии носили гофрированные понёвы. На выставке мы представили два «понёвных комплекса». И отдельно – ещё одну прекрасно сохранившуюся понёву, выполненную в утраченной технике двойного ткачества.
В крестьянской семье каждая женщина шила для себя и своей семьи одежду и все нужное в домашнем обиходе. Позднее, в XIX веке, изготовлением верхней и праздничной одежды стали заниматься бродячие портные (швецы). Но нижнее белье и простое будничное платье еще долгое время крестьянские женщины продолжали шить сами.
Женская рубаха была почти до пола, и, чтобы она не мешала при ходьбе, ее подбирали в талии с помощью пояса. Во время работы по дому или в поле одежду подтягивали еще выше, до колен. Женские рубахи шили цельными (из одного куска ткани) и составными. В составных рубахах верх делали из более тонкого холста или фабричной ткани, а низ – из грубого холста или пестряди. Нередко верхнюю и нижнюю части рубахи шили из тканей ярких контрастных расцветок.
Рукава, ворот, прореху и подол, особенно праздничных рубах, богато украшали вышивкой. Древним видом орнамента считался геометрический. В средней полосе и на севере преобладали мотивы птиц, животных и людей.
На выставке мы представили несколько рубах, из разных регионов и выполненных в разных техниках. Другое дело, что роскошно вышитые подолы некоторых из них вы увидеть не сможете – они скрыты под понёвами и сарафанами. Вот почему нам было важно показать рубахи еще и в отдельных витринах, так сказать – во всей их красе.
Известно, что браслеты носили и женщины, и мужчины; носили на руках и на ногах. Браслеты были не просто украшениями, но – оберегами. На выставке мы представили два металлических браслета с глазурной росписью. Это «парные» женские браслеты (на левую и правую руку), изготовленные в технике эмали. Мастер из Вологодской ювелирной артели второй половины XIX века подражал классической усольской финифти XVII века, на что прямо указывают боковые «распустившиеся тюльпаны». Таких изделий известно множество, клейма (в отличие от украшений из золота и серебра) на них не ставились и стоили они недорого. Эти повседневные украшения из медных сплавов (данные браслеты изготовлены из латуни), в основном бытовали в купеческой и мещанской среде. Безусловно, их могли приобретать и зажиточные крестьяне. Продавались подобные украшения как бижутерия – в ювелирных лавках в каждом уездном городе России.
Герман Илларионович Куликовский, путешествуя по деревням Олонецкой и Архангельской губерний, конечно же, преследовал свою основную цель – собрать фольклорный и лингвистический материал для изучения областного олонецкого наречия. Однако все члены РГО считали своим долгом пополнять и Этнографический музеум РГО. Пожалуй, самый интересный предмет из небольшой коллекции Германа Куликовского – шейное украшение «грибашка». Подобные украшения, унизанные жемчугом и металлическими розетками с полудрагоценными камнями, бытовали в костюмах знатных особ. Причем, их носили как мужчины, так и женщины.
Тряпичные куклы были в каждом доме, где росли девочки, а лоскутки, которые оставались при шитье одежды для всех членов семейства, никогда не выбрасывали, берегли и собирали. У некоторых девочек даже были сундучки с подобными обрезками. В каждом регионе сложились свои способы изготовления кукол. Они отличались размерами, нарядами. Куклы из собрания Аполлона Неуступова, несомненно, были изготовлены в семье с достатком. На куклах платья городской моды, которые сшиты из дорогих покупных тканей. Здесь кукла-хозяйка, кукла-дочь и кукла-прислуга. Эти куклы Аполлон Неуступов приобрел в Кадниковском уезде Вологодской губернии.
Вы можете задать вопрос: «Почему на выставке представлено такое большое количество полотенец?». Этот обыденный предмет выполнял самые разнообразные функции. Большая часть богато украшенных вышивкой, кружевами, шелковыми лентами и полосами кумача полотенец, а именно такие полотенца и составляют значительную часть этой категории вещей, хранящихся в музейном фонде, использовалась для украшения интерьеров и применялась преимущественно в семейной обрядности и других ритуалах. Декоративные полотенца украшали проемы окон, двери, их вешали на «кiлок» (деревянный гвоздь), красный угол, а позже ими обрамляли портреты, которые появились на месте икон или рядом с ними. Полотенца к образам были, конечно же, особыми и навсегда исключались из мирского обихода.
Ширина полотенца была неизменной – 40 сантиметров. Длина же разная, в зависимости от назначения. Вышивка на полотенцах чаще всего была монохромной. Использовали такие яркие красители, как ализарин – красный и индиго – синий, которые обеспечивали прочность окраски к свету, мытью и золению. Старинные тканые рушники вышивались двусторонней техникой.
Орнаментация рушников имеет древние традиции. Часто композиции вышитых рушников представляли растущие из вазона цветы или вообще цветущее дерево со стилизованными птицами. Вышитые рушники имеют богатую кайму. Нижняя поперечная кайма представляет выразительную полосу – «подзор».
Вышивали полотенца в основном девушки, для своей свадьбы и других ритуальных потребностей в будущей брачной жизни. Полотенца входили в приданое и в дары невесты. Входя в дом супруга, невеста с большим почтением относилась к переднему углу избы, куда вешала одно из лучших своих полотенец.
В добрачной жизни девушка вышивала сама, часть полотенец ей отдавала мать (которые она тоже вышивала в девичестве), иногда невеста обращалась и за помощью к подругам, родственникам или односельчанам. Можно сказать, что, вышивая полотенце, рукодельница четко представляла его назначение. Делалось ли оно на икону, дарилось ли на свадьбу или по случаю рождения ребенка...
Какие ткани использовали на полотенца? Это было домотканое льняное полотно, портно. Часто тонкое, хорошо отбеленное. На концы полотенец использовали кумач, коленкор, миткаль, кисею, шелковые ленты, кружево. Термины, связанные с названиями вышивки и ее рисунка – «узоры», «украсы», «вычуры» – семантически восходят к терминам, обозначающим «свет», «небо», «солнце».
Самым распространенным сюжетом вышивки на полотенцах-божниках были храмы и церкви. Популярным мотивом в вышивке был павлин. В народном представлении павлин – это птица женского рода: Пава-птица, пава, павлина. Обычно птицы вышивались в профиль, с хохолком и пышным хвостом. Другой популярный мотив русской вышивки – конь. В сложных композициях кони несут на себе всадников или дерево. Часто встречаются и другие мотивы – женская фигура и дерево. Женщина изображается с птицами в руках и чередуется с деревом. Человеческая фигура как бы пронизана растениями, птицами. В вышивках северных областей можно часто видеть львов (барсов). Эти образы заимствовались из средневековой литературы, с византийских и итальянских тканей, из белокаменной резьбы Владимиро-Суздальских храмов.
Иногда вышивальщица на конце узора помещала лишь часть основного сюжетного рисунка – сколько уместилось. Это явление, как отмечали многие исследователи, – не редкость в народной вышивке разной техники и с разными сюжетами: иногда узор прерывался на половине изображения птицы, всадника, здания и т.д.
Отдельный, и, пожалуй, один из самых красивых сюжетов этой выставки – женские головные уборы. Они так же, как и одежда, были маркерами социального положения и статуса. Замужние женщины полностью закрывали волосы головным убором — сорокой или повойником, а в праздник или на свадьбу более состоятельные надевали парадные кокошники. Женские головные уборы были удивительно разнообразны и по форме, и по названиям. В будни носили одни, по воскресеньям на службу в церковь – другие, а в большие праздники (престольные или двунадесятые) выбирали самые нарядные. Особым богатством отличался свадебный головной убор невесты после обряда «окручивания», когда ей заплетали уже две косы и волосы прятали под женский головной убор (кокошник, повойник, сорока и т.п.). Кстати, кокошник женщина носила только в первый год после замужества, до рождения первого ребенка.
Девушки на севере (как и на юге) плели одну косу, их так и называли «однокоски», не закрывали волос, повязывая на лбу ленту, перевязку, свернутый платок или надевая убор в виде обруча. Обруч обычно украшали бисером, стеклярусом, лентами. В косу обязательно вплетали ленту. Вместо ленты часто использовали «плетешок», «косник» – украшение, выполненное из разных материалов. Как правило, плетешки делали сами девушки. В некоторых районах просватанным девушкам на макушке закрепляли кружок из ткани.
Родители «девушки на выданье» особое внимание уделяли её наряду как залогу удачного замужества. Так на выставке представлена часть девичьего головного убора – «сетка». Эта «архитектурная» конструкция – деталь головного убора, крепилась к девичьей повязке и обрамляла верхнюю часть головы. Подобные сетки изготавливали из мелкого речного жемчуга, который добывали в большом количестве в северных реках. О широком бытовании жемчуга в народе еще в начале ХХ века писал известный публицист, фотограф, собиратель Михаил Круковский. В своей книге «Олонецкий край» он отмечал: «Я сначала удивлялся, как мог бедный полудикий карел купить такое дорогое украшение (имеется ввиду женский головной убор), пока, наконец, не узнал, что жемчуг этот – местный, добывается в некоторых реках и озерах Олонецкого края и идет на украшение женских головных уборов. Таким образом, и в этом случае карел остался не промышленником и торговцем, а земледельцем, и вместо того, чтобы продать жемчуг и получить за него деньги, он оставил его себе для украшения жен и дочерей».
